Журналисты должны сами объяснять обществу, в чем их предназначение

Эдуард Полетаев:

Известный журналист, политолог, главный редактор журнала «Мир Евразии» разрабатывает для проекта спецкурс по журналистскому расследованию — наиболее острому и неоднозначному жанру в Казахстане. Эдуард поделился своими размышлениями, сомнениями и надеждами, связанными с развитием журналистики Казахстана.

— Спецкурс «Журналистское расследование» наверняка отличается от остальных спецкурсов?

— Конечно. Журналистское расследование – это практический вид деятельности, и здесь нужна работа в поле. Теоретическую базу написать легко, но сложность возникнет именно с практическими заданиями. Ведь журналистское расследование — это мало того, что достаточно новое явление для казахстанской журналистики — ему не больше 20 лет – так и еще и довольно неблагодарная работа, особенно в условиях кризиса.

— Почему?

— Журналистское расследование – это наиболее затратный материал, требующий больших ресурсов, и временных, и

финансовых. Многие издания не готовы сейчас заниматься им, не только руководствуясь тем, что обстановка в стране наэлектризована, но и тем, что это просто не всегда соотносится с их реальными целями и задачами. А они следующие: эффективно распределить бюджет, сдать номер (иногда – просто ради того, чтобы сдать), собрать рекламу и не нажить себе больших проблем.

В Казахстане журналистские расследования, безусловно, вызывают резонанс, повышают читаемость издания, но очень мало журналистов, которые готовы этим заниматься. Нет и важных стимулов, имеющихся в демократических государствах Европы и США, которые помогают журналистам осваивать этот сложный жанр. Вот и получается, что нашим журналистам намного проще отписаться заметкой или репортажем – это быстрее. Учитывая то, что у нас во многих изданиях до сих пор платят за объем, а не за качество написанного, то многие и не углубляются в тему, обходясь легкими путями.

— А со стороны общества есть поддержка?

— Наше общество, к сожалению, не взыскательно к журналистским материалам, хотя, безусловно, прочитает и запомнит тот или иной сильный текст. Но мое мнение заключается в том, что строгого общественного запроса на углубленную работу журналиста в тех или иных областях не чувствуется. Свобода слова у нас есть в какой-то мере, но ее не достаточно. Общество привыкло искать и находить свои каналы информации и делать из нее выводы. И это не СМИ, а форумы, блоги, слухи или «подковерная» информация от знакомых из Астаны.

— Но сейчас общество активно интересуется происходящим в стране: громкими обвинениями, арестами и судами. Разве журналистские расследования не актуальны?

— В любой стране расследование актуально, где есть хотя бы какое-то подобие политической жизни. Это видно и по посещаемости интернет-сайтов, по тиражам оппозиционных газет. Даже советник президента говорил однажды, что он вынужден печататься в оппозиционных газетах, потому что их читают. К сожалению, и в оппозиционной прессе как таковой жанр расследования редко встречается. В Казахстане признанных авторов-инвестигейторов можно пересчитать по пальцам одной руки.

У нас часто приводят в качестве примера журналистских расследований независимую газету «Время» и журналиста Геннадия Бендицкого. У него действительно хорошие материалы, сам он смелый и искренний человек. Но если рассуждать с точки зрения международных стандартов журналистского расследования, даже его материалы не всегда укладываются в формат. Конечно, нельзя слепо копировать зарубежный опыт, но это тоже весьма серьезная проблема для разработки спецкурсов.

— Получается, что Казахстану не на что опираться?

— Да, это одна из главных трудностей в разработке спецкурса. Что взять за основу? Методы, которыми пользуется западная журналистика – включенное наблюдение, опросы, работа со справочниками и другие? Они не все у нас применимы. С казахстанским опытом могут не согласиться многие педагоги – за журналистскими расследованиями общество часто видит чью-то руку. Западные журналисты могут ссылаться на расследование «Уотергейт» The Washington Post, в России есть «Бюро журналистских расследований» Андрея Константинова и издание «Ваш тайный советник». У нас же нет организации, занимающейся только расследованиями, а в СМИ нет специальных отделов.

В какой-то мере спецкурс будет «притянут за уши», но что делать? Я убежден, что будущим журналистам необходимо знать, что такое журналистское расследование и как его делать. Молодых журналистов нужно поддерживать и приветствовать их инициативу. Международные и правозащитные организации чаще отслеживают возникающие проблемы у журналистов, но совсем мало тех, кто помогал бы делать журналисту первые шаги в профессии, поддерживал в борьбе за слово, чтобы он не испугался и не отступился, как это часто происходит. Он видит, что за небольшие деньги наживать большие проблемы не стоит, и уходит в более спокойное направление – у нас куча глянцевых журналов, где можно писать «о погоде»: культуре, спорте, незначительных социальных проблемах.

— На самом деле ли заниматься журналистским расследованием в нашем регионе опасно?

— Казахстан еще не вышел из так называемого транзитного периода. Неформальный месседж властей заключается в том, что не нужно сильно пинать власть за проблемы и недоделки – у нас ведь молодая демократия и так далее. Но общество недовольно, и журналист должен трубить о проблемах, что не всем выгодно. Поэтому журналисты у нас и сидят, и под следствием, и кого-то из них избивают.

Вообще, культура наказания журналистов у нас жесткая. Нормально за слово не сажать, нормально на слово отвечать словом, а не пинком. Недовольные должны не подавать на СМИ миллиардные иски, а отвечать на страницах того же издания, приводить свои аргументы, требовать извинений. Нельзя стрелять по воробьям из пушки.

— Почему общество не встает на защиту журналистов?

— У общества нет понимания, что такое журналистика, и какую функцию она выполняет. У самих журналистов достаточно размытое и скептическое отношение к своей профессии. Журналистика – это не наука, а ремесло. У нас нет докторов журналистских наук, очень сложно вообще оценивать, хороший ты журналист или нет – появляется много субъективных факторов. Творческому человеку разряд, как слесарю, не присвоишь. Поэтому и возникает иногда легкое отношение к своему делу. Не у всех, но такие мысли периодически приходят в голову многим журналистам. Журналиста должны уважать и побаиваться, а он сам в себе не всегда уверен.

Журналисты должны сами объяснять обществу, в чем их предназначение. Я считаю, что должно быть больше материалов о самих журналистах, чтобы люди понимали, почему они важны и какую пользу они приносят. Тогда общество будет вступаться за нас.

Как мы себя ощущаем, так и к нам относятся. Славу журналистской профессии делают люди, которые работают в горячих точках, делают расследования. За счет них профессия считается одной из самых опасных. У нас же какая опасность? Перепить водки на фуршете? У нас не боевая журналистика, а прессушная.

— Говорят, что последние громкие скандалы в правительстве – переделка игр в «высших лигах». Поменяются ли правила игры для СМИ? Ваше мнение?

— Как правило, в такие времена СМИ идут по двум разным направлениям – одни стараются укрыться в своем коконе, изолироваться от острых тем, другие, наоборот, радикализируются. Сейчас первых намного больше, а тональность оппозиционных СМИ не усилилась. Возможно, сейчас мы нащупали предельный уровень свободы, который Казахстан может себе позволить.

— Вы постоянно отслеживаете тенденции в профессии. Что сейчас происходит в журналистском расследовании?

— К сожалению, могу констатировать, что журналистов-инвестигейторов в последнее время больше не стало. Не только из-за сокращений количества СМИ и работающих в них журналистов. Понимание необходимости расследований есть, но кроме теории, журналистам никаких инструментов не представлено. То есть они знают, где нужно ловить рыбу, но у них нет ни удочки, ни крючка, ни червячка. Поэтому мы и топчемся на одном месте.

— Видимо, спецкурс должен дать толчок.

— Думаю, польза от него будет. Один факт, что журналистское расследование начнет преподаваться в вузах – уже большой шаг вперед. Все говорят, что подготовка специалистов в вузах, в том числе и журналистов, сильно хромает. И хорошо, что практикующие журналисты осознают эту проблему и готовы помочь преподавательскому составу. Проект спецкурсов – это выход на новый качественный уровень журналистского образования в Казахстане. Студенты выйдут за рамки консервативной, часто устаревшей, системы образования, они узнают и о мультимедийных СМИ, и о блоггерстве, о том, что чаще вынуждены хаотично осваивать самостоятельно.

Спецкурсы выполнят и другую задачу – студенты определятся с направлением, в котором они будут работать дальше. Или поймут, что журналистика — не их предназначение, и они занимают чье-то чужое место в группе.

— Кстати, рейтинг популярности журналистских специализаций у студентов выглядит следующим образом: аналитическая журналистика, новые медиа и журналистское расследование. Ваши комментарии?

— Меня не удивляет такой рейтинг – аналитиками хотят быть, потому что престижно являться зрителю или читателю умным. Не просто каким-то «дешевым» репортером, которого выводят за шкирку из ночного клуба. Студент мечтает о том, как он будет выступать в серьезных передачах, к его мнению будут прислушиваться. Думает, что ему окажутся доступны тайны сильных мира сего. Это очень романтичный образ. Подобная романтика характерна для курсантов милицейских школ, которые хотят быть следователями и разоблачать преступников. Реальность же совершенно другая. Тут вскрывается важная проблема: преподаватели не смогли объяснить, в чем отличие и суть тех или иных специализаций, и спецкурсы решат этот вопрос.

В целом, чем больше методов гражданское общество будет использовать, тем лучше. И спецкурсы – один из таких методов.

Май 26, 2009